Брачный союз богатого человека и девушки с пониженной социальной ответственностью даже в наши дни служит хорошим поводом для сплетен, а с точки зрения патриархальных устоев России начала XX века он прямо-таки вызывающий. Но это был Поступок! Причем далеко не самый экстравагантный. Федора Петровича Захарьева еще угораздило стать первым в истории Карелии автовладельцем. Произошло это после того, как в Петрозаводск за рулем собственного автомобиля Talbot прикатил богатый военный из Петербурга — полковник Сергей Муяки, карел по национальности. И произвел настоящий фурор! Захарьев решил, что он ничуть не хуже питерского пижона, и заказал себе во Франции De Dion-Bouton.
Talbot 25/28 HP Сергея Муяки в Петрозаводске (Фото из архива Станислава Кирильца)
В браке с Марией они жили вполне себе счастливо. Правда, молодая жена, очевидно в силу своего прошлого, не могла иметь детей. А поскольку для продолжения рода промышленнику Федору Захарьеву был нужен наследник, семья взяла на воспитание мальчишку. Приемный сын рос смышленым, усердно учился и даже проявлял определенные художественные таланты. Вот только отношения с мачехой у него не ладились. Возможно, потому, что больше всего в жизни Мария Никитична — теперь уже законная жена купца первой гильдии Захарьева — любила животных: кошек, собак и особенно медвежонка, которого ее муж как-то принес с охоты и в котором она не чаяла души. Зверь рос, взрослел, смелел и однажды во время кормления серьезно прихватил руку приемному сыну Захарьевых, разорвав парню сухожилие. Врачи спасли мальчика, но глава семейства был так взбешен покушением на своего наследника, что в сердцах распорядился пристрелить зверюгу.
Спорить с главой семьи было бесполезно, а закатывать женские истерики в те времена было вообще не принято. Единственное, о чем попросила Мария, чтобы убитого медведя не выбрасывали в канаву, а похоронили «по-человечески» — у подножия Дивьей горы. А когда через пару лет в семейном доме Захарьевых остановились инженеры, проектировавшие Мурманку — ту самую железную дорогу, Мария рассказала им свою слезливую историю, и начальник изыскательской партии так ей проникся, что пометил место на карте как «Медвежья Гора». Название прижилось и укрепилось. Сначала Захарьевский стал рабочим поселением Медвежья Гора, потом железнодорожной станцией, а в 1938 году превратился в город Медвежьегорск.
Не лесом единым живет Медвежьегорск сегодня, но еще и железной дорогой. Медвежья Гора — это крупная узловая станция с мощной инфраструктурой
Красивая история, согласитесь! Пожалуй, даже слишком красивая, чтобы быть правдой. И каково же было мое удивление, когда, найдя на городском кладбище могилу Марии Никитичны Захарьевой, я очистил ее от снега и прочитал надпись на надгробной плите: «С благодарностью человеку, подарившему имя нашему городу»!
Последние годы своей жизни Мария Захарьева провела в одиночестве, в своем бывшем доме, правда, занимала в нем лишь пару комнат в людской — прежнем помещении для прислуги, поскольку купеческую обитель новая власть превратила в общежитие-коммуналку. И до конца своих дней обожала животных! Ее последним любимцем был одомашненный волк по кличке Сеппо, которого она держала прямо в своем скромном жилище. А на чердаке и в подвале обитали прирученные ей коты и кошки. Работая сторожем на местном мясокомбинате, Мария приносила домой обрезки мяса и каждый раз после смены угощала своих питомцев.
Судьба ее мужа Федора Петровича Захарьева оказалась типичной для «бывших». После революции все предприятия, которыми он владел, были национализированы, однако самого Захарьева не тронули и даже великодушно разрешили работать на своем бывшем заводе бухгалтером. Умер он «удачно» — перед самым началом сталинских репрессий. Потому что человек с его биографией вряд ли пережил бы 1937 год. Бывшего купца первой гильдии отправили бы строить Беломорканал или просто расстреляли как врага народа. Похоронили Федора Петровича возле храма, который строили его предки. Но в советское время церковь и само кладбище сровняли с землей.
От Балтики до Белого моря
Строительство Беломорско-Балтийского канала, соединявшего Белое море с Онежским озером, стало самой первой грандиозной стройкой раннего СССР. И первым проектом, в котором использовался труд заключенных. Задача была в том, чтобы создать стратегический путь, по которому можно было бы перебрасывать корабли и подводные лодки с Балтики в Белое море для защиты северных рубежей страны.
Канал протяженностью 227 км и 19 шлюзов построили менее чем за два года! И советская пропаганда называла его одной из наиболее блестящих побед коллективно организованной энергии людей над стихиями суровой природы Севера. Но об истинной цене этой победы сегодня напоминают мемориалы, установленные на северном берегу Онежского озера: только по официальным данным, при строительстве Беломорканала погибло 12300 заключенных ГУЛАГа.
А кто не знает советские папиросы Беломорканал? Выпускать их начали в 1932 году на фабрике им. Урицкого в Ленинграде, а потом стали делать едва ли не во всех республиках СССР, кое-где их выпускают до сих пор. По первоначальной рецептуре набивка Беломора представляла собой смесь молдавских и азербайджанских табаков, которую придумал технолог Василий Иоаниди, причем их пропорции держались в строгом секрете. А «обложку» папирос нарисовал ленинградский художник Андрей Тараканов.
